Театр начинается с вешалки, а заканчивается локдауном?

Период пандемии COVID-19 и связанных с ней карантинных ограничений оказался беспрецедентным вызовом для театральной индустрии. В то время как некоторые секторы экономики получали временные послабления, театры столкнулись с почти восьмимесячным запретом на свою деятельность, начиная с марта прошлого года. Лишь с 6 октября 2020 года алматинским театрам было позволено возобновить работу, но с ограниченной заполняемостью зала до 50%. Впоследствии, с ужесточением карантинных мер 1 февраля 2021 года, эта цифра сократилась до 20%, затем, спустя две недели, была повышена до 30%. Однако с середины марта работа театров вновь была приостановлена.

Корреспондент центра деловой информации Kapital.kz провел беседы с руководителями как государственных, так и частных театральных учреждений, чтобы выяснить, как им удается выживать в столь сложных условиях и какие угрозы несет с собой череда постоянно меняющихся ограничений.

Пресс-секретарь Казахского национального академического театра оперы и балета имени Абая (КазНАТОБ) Маргарита Джиембаева подчеркивает, что нынешний кризис не имеет аналогов в истории театра, превосходя по масштабу даже трудности времен Великой Отечественной войны, сложные 90-е годы и многолетний период капитального ремонта, когда коллектив оставался без сцены более восьми лет. Она выражает опасение, что длительная приостановка деятельности может нанести опере и балету непоправимый урон. Джиембаева отмечает, что оперный театр — это сложнейшая индустрия, требующая участия симфонического оркестра, хора, балета, солистов и многочисленного технического персонала для создания и реализации любого спектакля. Нагрузки на солистов оперы и балета сопоставимы со спортивными.

В условиях локдауна творческий коллектив КазНАТОБ был вынужден адаптироваться: артисты записывали онлайн-концерты из дома и осваивали новые для себя специальности, такие как режиссер, видеооператор, звукорежиссер, дизайнер и сценарист. Этот опыт стал для многих чем-то совершенно новым. Театр самостоятельно организовывал съемки, разрабатывал сценарии и подводки для проектов, а также получал поддержку от партнеров в виде технического оснащения. В результате, за период карантина было выпущено 250 видеопрограмм, концертов и роликов. Эти материалы привлекли внимание около 2 миллионов зрителей как в Казахстане, так и за его пределами. По данным портала «ТурСтат», в прошлом году КазНАТОБ занял третье место среди театров СНГ по популярности онлайн-просмотров и трансляций, уступив только Большому театру России и Большому театру Беларуси.

Важным фактором устойчивости для КазНАТОБ стало государственное финансирование из республиканского бюджета. Маргарита Джиембаева пояснила, что 85% субсидий направляются на заработную плату персонала (550 человек), гастроли и премьерные постановки. Оставшиеся 15% театр покрывает за счет собственной деятельности, в основном от продажи билетов. Собственные средства используются на текущее содержание театра, аренду складов, коммунальные услуги, премии и уставную деятельность. Несмотря на значительные потери доходов от билетов в текущей ситуации, частичная государственная компенсация в прошлом году позволила театру завершить финансовый год без задолженностей.

После частичного снятия карантинных ограничений в октябре 2020 года КазНАТОБу было разрешено принимать сначала 50, затем 100 зрителей при общей вместимости зала около 800 мест. Однако, постановка даже одного спектакля требует задействования практически всего штата: артистов балета, оркестра, гримеров, декораторов, машинистов сцены, а также значительного инвентаря. При средней стоимости билета в 1000-2000 тенге, такая низкая заполняемость зала не позволяет говорить об окупаемости. Тем не менее, КазНАТОБ успел провести три премьеры на большой сцене в начале 87-го театрального сезона. "Месяц назад, до введения очередного жесткого карантина, нам разрешили принять 300 человек, мы были счастливы, как будто собрали аншлаг, но нас тут же снова закрыли", — поделилась Маргарита Джиембаева. Она подчеркивает, что коллектив театра готов работать в любых условиях, будь то полный локдаун или ограниченный формат со зрителями.

Зауре Мурзалиева, заместитель директора Национального театра драмы имени М. Ауэзова, также отметила ключевую роль государственного финансирования в поддержании деятельности театра и выплате заработной платы (штат около 300 человек) во время карантина. В период прошлогоднего локдауна большинство сотрудников находились дома, за исключением тех, кто обеспечивал жизнедеятельность театра и руководство. С последующим смягчением ограничений театр возобновил репетиции по специальному алгоритму, и все весенние премьеры были перенесены на осень. Даже в условиях жестких мер творческая работа не прекращалась: артисты активно использовали дистанционный формат, снимая постановки из дома.

Тем не менее, Мурзалиева убеждена, что никакой онлайн-спектакль не сможет полностью заменить живую игру. "Театр — это уникальное пространство, где зрители дышат и живут в одном ритме с героями, смотрят им глаза в глаза, и это невозможно отменить", — говорит она. Зауре Мурзалиева признает потенциал цифрового формата для расширения аудитории и выхода на международный уровень, но также отмечает, что восемь месяцев без непосредственного контакта со зрителем негативно сказались на артистах, которым было сложно вернуться в привычный ритм. Заместитель директора выражает надежду на предотвращение нового затяжного локдауна. После ослабления карантинных мер театру драмы имени М. Ауэзова было разрешено собирать от 150 до 220 зрителей в большом зале и от 55 до 83 человек в малом. "Люди сильно соскучились по спектаклям, и с октября прошлого года у нас практически все места были заняты", — делится собеседница.

Несмотря на то, что театр потерял более чем в три раза выручку из-за ограничений, цены на билеты оставались неизменными, поскольку их ежегодно утверждает Министерство культуры. Стоимость билетов на обычные спектакли варьировалась от 500 до 1500 тенге, на премьеры – от 600 до 2500 тенге, в зависимости от ряда и места. "Сейчас, с объявлением новых ограничений, ситуация повторяется, мы снова перешли в онлайн-режим и стараемся оставаться на связи с нашим зрителем", — завершает Зауре Мырзалиева.

Если государственные театры имели финансовую поддержку из бюджета, то частные театральные учреждения в период локдауна могли рассчитывать исключительно на собственные силы. Анастасия Тарасова, руководитель театра ARTиШОК, констатирует, что в условиях пандемии стало очевидно отсутствие государственной заинтересованности в развитии независимого искусства. Многократные обращения в Министерство культуры и акимат оставались без ответа, что исключило какую-либо надежду на поддержку. Единственной государственной помощью стали предусмотренные для всех граждан РК выплаты в размере 42 500 тенге в течение двух месяцев и освобождение от налоговых платежей.

ARTиШОКу пришлось изобретать нестандартные стратегии выживания: запускать краудфандинговые кампании, реализовывать сувенирную продукцию, проводить уличные спектакли и даже открыть летнее кафе на своей территории. Эти меры позволили театру с марта по октябрь прошлого года собрать около 3 миллионов тенге, которые пошли на покрытие минимальных расходов, преимущественно на коммунальные платежи и содержание помещения. К сожалению, 5 человек из числа персонала (не актеры) были вынуждены покинуть коллектив в поисках другой работы, так как театр не мог выплачивать им зарплату. Анастасия Тарасова пояснила, что актеры театра обычно работают на проектной основе и не привязаны к постоянной зарплате, в отличие от менеджеров и техперсонала. До карантина ARTиШОK ежемесячно проводил до 10 спектаклей, обеспечивая выручку в 3,5-4 миллиона тенге, что позволяло театру существовать на уровне безубыточности в течение последних двух лет. Таким образом, за восемь месяцев простоя театр потерял порядка 32 миллионов тенге.

В октябре 2020 года, с разрешением работать при 50%-ной заполняемости залов, ARTиШОK был вынужден пересмотреть ценовую политику на новые постановки. "Мы объявили зрителям, что стоимость билетов на спектакль «Лихорадка субботнего вечера», открывавший наш юбилейный сезон, будет удвоена — с 5000 до 10000 тенге. Это решение было продиктовано не только сокращением зала, но и нашим стремлением обеспечить работой каждого артиста", — объяснила Анастасия Тарасова. Несмотря на риски, зрители отнеслись к инициативе с пониманием, и все билеты были раскуплены, что позволило театру компенсировать половину потерь. Однако многие другие постановки остались «на полке» из-за их нерентабельности при таких ценах. "Только мы начали восстанавливаться и планировали вернуть отложенные спектакли, как последовал очередной запрет на нашу деятельность. Это, безусловно, подрывает силы и усилия", — добавила руководитель ARTиШОКа.

Анастасия Тарасова выражает обеспокоенность тем, что текущая ситуация может иметь губительные последствия для всей культурной сферы, которой будет крайне сложно оправиться после продолжительных финансовых потрясений. Тем не менее, она убеждена в необходимости для артистов быть адаптируемыми и многофункциональными, чтобы сохранить профессию и профессионализм. По ее словам, театры в целом не испытывают энтузиазма по поводу онлайн-формата и не стремятся к его полноценному внедрению. ARTиШОK, в свою очередь, разработал уникальный видеопродукт – променад-спектакль в формате виртуальной экскурсии по театральному пространству, который сейчас активно презентуется общественности.

Асем Абдрахова, представитель независимого театра «Жас Сахна», также подтверждает крайне тяжелое положение частных театров, которые, в отличие от государственных, полностью зависят от собственных ресурсов. "Многие алматинские театры не смогли пережить карантин. Репетиции и подготовка важны, но театр — это живой организм, который не может существовать без показов", — поясняет она. В прошлом году, после объявления чрезвычайного положения, независимые театры направили коллективное письмо в Министерство культуры с просьбой о поддержке, но так и не получили ответа.

«Жас Сахне» пришлось отправить сотрудников в отпуск без сохранения заработной платы. В первые два месяца им выплачивались государственные 42 500 тенге, но затем, согласно законодательству, эту обязанность взяла на себя дирекция театра. Тем не менее, эти меры не спасли положение: театр «Жас Сахна» потерял не только свой репертуар, но и всех девятерых актеров. "Люди были вынуждены оставить профессию в поисках новых источников дохода: кто-то ушел преподавать, кто-то начал сниматься в кино, а кто-то устроился в службу доставки еды", — рассказывает Асем Абдрахова, уточнив, что за ними сохранился статус приглашенных артистов.

В октябре, когда театрам было частично разрешено возобновить работу, дирекция «Жас Сахны» начала собирать актеров, однако вернуться в форму оказалось непросто. "Это было вызовом для театра, но нам удалось провести премьеру в ноябре и затем выпустить несколько спектаклей", — отмечает Абдрахова. Чтобы выплачивать гонорары артистам, «Жас Сахна» не мог себе позволить продавать билеты по прежним ценам и принял решение увеличить их стоимость в 1,5-2 раза, в среднем с 4000 до 7000 тенге. Однако за осенне-зимний период полностью восстановить аудиторию не удалось. При минимальной разрешенной рассадке в 20%, зал на 100 мест посещало менее 20 зрителей. "До карантина мы показывали от 18 до 20 постановок в месяц, что не каждый частный театр мог себе позволить", — подчеркивает Асем Абдрахова. Исходя из этого, потери театра за восемь месяцев простоя оцениваются примерно в 57 миллионов тенге.

Совместно с тем, театр «Жас Сахна» изначально скептически относился к онлайн-постановкам и продолжает придерживаться этой позиции, поскольку, по мнению его представителя, даже самая качественная видеозапись не способна передать живой эмоциональный посыл со сцены. Асем Абдрахова не исключает, что вторая волна жестких ограничений может обернуться крахом для большинства, если не для всех, частных театров. "Несмотря на всю сложность ситуации, мы сохраняем оптимизм и надеемся на скорейшее возвращение к нормальной жизни. На протяжении всего локдауна мы чувствовали огромную поддержку со стороны зрителей и общественности, получали множество теплых слов и писем. Все это вдохновляет нас и помогает не падать духом", — заключает она.