Как барбершопы избежали кризиса?

В просторной комнате, перед большими зеркалами, в мягких креслах парикмахерских сидят несколько мужчин. Другие двое, с профессиональным видом и острыми бритвами в руках, искусно подравнивают усы и бороды. В воздухе смешиваются ароматы пены для бритья, кофе, парфюма и сигарет. Такое представление о классических мужских парикмахерских было характерно для 50-х годов в Америке. Эти салоны не только популяризировали моду на ухоженные волосы и бороду, но и отражали эстетику того времени: выбритые виски, строгие проборы, крепкий кофе, алкоголь и виниловые пластинки. В Казахстане, как и по всему миру, несколько лет назад начался бум на мужские парикмахерские, где работают брутальные мастера, бреющие опасными бритвами. Классические барбершопы вновь обрели популярность и стали выгодным бизнесом. Однако со временем на первый план вышли качество услуг и уровень сервиса, что стало основной проблемой: барбершопов стало больше, а настоящих профессионалов можно пересчитать по пальцам. "Капитал.kz" поговорил с Андреем Пластуном, владельцем франшизы сети барбершопов Chop-Chop, о том, каково было быть первыми на рынке, почему рынок все еще не насыщен и где найти настоящего барбера.

Приобретение франшизы было для меня спонтанным решением. Я находился в отеле в Индии и читал статью в российской "Афише". Там рассказывали о новом бизнес-концепте барбершопов Chop-Chop, которые успешно открывались в Москве и других регионах России. Концепция мужских парикмахерских как бизнес понравилась мне, и я сразу отправил заявку на покупку франшизы. Все произошло быстро: через две недели мне ответили, а через месяц я уже стал обладателем франшизы. Я не искал различные бизнес-варианты и не строил сложные стратегии. Все произошло по принципу: увидел концепцию — понравилась — отправил заявку — получил ответ — купил франшизу.

В 2013 году барбершопы можно было встретить только в Москве или на Западе, поэтому мое представление о мужских парикмахерских формировалось из того, что я видел в американских фильмах. Когда в 2014 году мы открыли первую точку, в Алматы не было ни одного заведения с названием "барбершоп". За прошедшие четыре года в городе появилось около 25-30 новых мест, как одиночных, так и сетевых. Это было ожидаемо и хорошо, поскольку показывает, что сегмент растет и отнимает долю у "классических" салонов красоты. В Алматы таких салонов около полутора-двух тысяч. Многие, наблюдая за ростом барбершопов, переходят от салонов красоты к мужским парикмахерским, гордо добавляя к вывеске слово "барбершоп".

Среди потенциальных клиентов по-прежнему много тех, кто посещает одного и того же мастера на протяжении многих лет. Пока все мужчины не начнут стричься исключительно в барбершопах, традиционные салоны красоты будут составлять конкуренцию. В среднем, из десяти клиентов, которые приходят к нам впервые, 7 человек возвращаются. Мне трудно сказать, является ли это высоким показателем возврата.

Подбор мастеров оказался самым сложным. Парикмахеры по своей природе очень консервативны и не готовы менять свою жизнь на что-то новое и неизведанное. Раньше быть парикмахером не считалось престижным, мужчин-мастеров было мало, и сам сегмент не привлекал профессионалов. Поэтому, когда мы искали барберов, часто слышали: "Я набивал клиентов пять лет. Кто пойдет к вам за такую астрономическую сумму в пять тысяч тенге?". Мы находили талантливых ребят и обучали их. У Chop-Chop есть своя академия в Москве, первая российская школа барберов, и мы решили, что лучше потратить деньги на билет и обучение, чем нанимать "профессионалов" из местных салонов. Позже, благодаря росту популярности барбершопов, работать мужским парикмахером стало престижно. С ростом рынка повысился уровень мастеров и их самосознание, и объяснять, что это за работа, больше не требовалось.

Мастера-мужчины остаются важной частью нашей концепции. Мы отправляем их на обучение в академию Chop-Chop в Москве. В Казахстане таких мест нет. Московская академия не распространяет свой бизнес по регионам, здесь требуется совершенно другая экспертиза. Мы не поддерживаем местный подход, когда каждый барбершоп называет себя "академией" и обучает барберов, а вчерашний самоучка становится супертренером. Талант хорошо стричь и хорошо обучать не всегда сочетается в одном человеке, и методика обучения должна быть качественной и результативной.

Заработная плата мастеров также важна. Они должны зарабатывать больше, чем другие мастера на рынке. Если они отлично стригут, но получают столько же, как все, зачем им работать у нас? Я помню женщину в Астане, которая обучала мастеров, и я хотел взять у нее контакты мастеров-мужчин. Когда я сказал, что они будут зарабатывать от 300 000 тенге, она, вероятно, посчитала меня сумасшедшим, настолько недоверчиво она отреагировала. Сейчас наши мастера зарабатывают от 250 до 550 тысяч тенге в месяц. Это зависит от их работы, ведь клиентский опыт в парикмахерской — это не только стрижка, но и умение мастера общаться с клиентом и слушать его. Клиенты ожидают, что их будет стричь не робот, а человек.

Франшиза обошлась нам до 500 тыс. рублей на город. Роялти также зависит от размера города и варьируется от 200 до 300 тыс. рублей в год в зависимости от местоположения. Сейчас у нас есть франшиза на три города: Алматы, Астана и Караганда. Помимо нас, есть парикмахерские Chop-Chop в Атырау и Актобе, но там работают другие франчайзи.

Безусловно, средняя цена стрижки на рынке растет. Если в 2014 году стрижка за 5 тыс. тенге считалась премиальной, то сейчас это вполне комфортный уровень. Цена на стрижку в наших парикмахерских зависит от спроса и предложения, а не от вложений в инструменты или интерьер. В крупных городах, таких как Алматы, Астана и Атырау, ценник будет выше. Теоретически, если открыть заведение в Петропавловске, цена будет ниже. Конкуренция также играет свою роль. Если в городе будет только одна мужская парикмахерская, цена может быть неоправданно высокой. Но таких городов нет, малый бизнес достаточно конкурентен.

Подход "я поставил позолоченных львов из пенопласта перед парикмахерской, они стоят дорого, поэтому я сделаю ценник в 10 тысяч тенге" здесь не работает. Правильнее рассчитывать, сколько клиенты готовы платить за хорошую услугу, и от этого определять ценовой уровень. У нас нет дорогих элементов интерьера или пафосных вещей для вау-эффекта. Это не наша история. Мы сосредоточены на стрижках, а не на позолоченных львах. Мы хотим быть, условно, не казахстанским рестораном с ковром перед входом, а маленьким мишленовским рестораном, который заботится о качестве еды, а не о интерьере.

Это бизнес, поэтому нужно понимать, что нет никаких гарантий успеха. Если бы какой-то концепт давал 100%-ную гарантию, этим занимались бы все, и в Алматы уже было бы сотни таких мест. Пока я не вижу, что рынок насыщен. Нет барбершопов, которые закрываются, что свидетельствует о том, что у всех все неплохо. Открываются новые точки, и ребята идут в спальные районы, снижая цену.

То, что работало в 2014 году, не будет работать в 2018. В 2014-2015 годах парикмахерская достигала операционной безубыточности через три-четыре месяца после открытия, а через 10 месяцев окупались вложения. Сейчас ситуация изменилась, и сроки удлинились. Каждая новая мужская парикмахерская будет менее эффективна с точки зрения окупаемости. Окупаемости в 10 месяцев невозможно достичь на зрелом рынке.

Сегмент, в котором мы работаем, растет, и говорить о кризисе нельзя. Рынок мужских парикмахерских растет быстрее, компенсируя кризисные явления в экономике.